Салават Шамшутдинов "Мои миры"

– Да понял я,– мурлыкнул кот и медленно поплёлся в сторону песочницы.

– Пойдём в дом,– сердечно улыбнулась Ядвига Ивановна.

Поднимаясь по знакомым ступенькам, я оглянулся. Кот лениво дремал у песочницы, дети возились, играя в свои детские игры.

– Не переживай, всё будет хорошо,– успокоила Ядвига Ивановна, и загадочно добавила,– во всяком случае для детей.

В доме всё было, как во время моего первого посещения. Всё также пыхтела печка. На окошке привычно остужался колобок. Хозяйка собирала на стол, вытаскивая на белый свет из загашников разнообразные варенья.

– Так это тот самый кот-Баюн?– спросил я, поглядывая в окно.

– Какой, «тот самый»?– переспросила Ядвига Ивановна,– Один он. Тот самый или не тот самый, я не знаю.

– А давно он у вас живёт?

– Он же кот. А коты, как ты догадываешься, животные самостоятельные и живут сами по себе. Так вот и он, то приходит и живёт здесь. А, как надоест, уходит бродить по своим кошачьим делам.

– И куда он ходит?

– Да откуда ж я знаю? В марте, оно понятно, но в остальное время? Он же Баюн, значит ходит по свету, сюжеты для сказок собирает. Думаешь легко придумывать сюжеты, сидя на одном месте около тарелки со сметаной. Да, сметанки чуть не забыла на стол поставить.

Хозяйка отлучилась в чулан, или где там у неё хранилась сметана, а я поглядел в окно. Как там мои девчонки? А внучки, наигравшись в песочнице, ползали, по коту, словно по мохнатой горке, дёргая его за шерсть своими маленькими ручками. Ручки-то маленькие, но коту явно не позавидуешь. Не смотря на все экзекуции, Баюн лежал молча, прикидываясь спящим.

Ядвига Ивановна, наконец, вошла в горницу с крынкой и гордо поставила её на стол:

– Вот, своя! Деревенская! Не то, что в ваших супермаркетах. Давай бери, ешь,– и с этими словами она протянула мне огромную ложку.

Ещё раз, невольно взглянув в окно, увидел, что кот сидит, прислонившись к пеньку, а дети, уютно уместившись в его объятиях, слушают рассказ. Видеть девчонок такими тихими и спокойными было очень непривычно.

– Пускай поспят,– сказала Ядвига Ивановна, наливая чаю из самовара.– Мы их потом покормим.

– А Емеля где?– успокоившись, спросил я, возвращаясь и душой и телом к гостеприимному столу.– Помнится, у него был свой туристический бизнес?

– Да какой там бизнес, озорство одно. Поигрался и забыл. Теперь в Москве вместе со своей лягушкой.

– Как в Москве? Так Ванюша теперь без родителей у бабушки растёт?

– Почему без родителей. К вечеру будут.

– Как к вечеру? Даже на самолёте не налетаешься.

– Дружок, да какой самолёт? Ты же печку видел. Ковёр самолёт по случаю прикупили на Али-экспрессе. Да вот там же дверь взяли, через которую мы сюда вошли. Правда, временами глючит. Что поделать китайская. У Али много интересных вещей, но временами такие подделки появляются!

– У какого Али? На Али-экспрессе?

– Я и говорю у Али. Он как на принцессе женился, так своё дело открыл. Стартовый капитал появился, а сидеть без дела не может. Путешествовать Жасмин не пускает. Как забеременела, так дальше порога никуда. Али сначала заскучал, а затем своё дело открыл. Да ты ешь колобка-то,– добавила она, снимая поднос с мучным изделием с подоконника и ставя его на стол.

– Нет, спасибо,– поблагодарил я,– мне прошлого раза хватило.

– Да, тогда тебе озорной попался, на этом и погорел. Сбежал, да решил, что бессмертный. Так достал лису, что она, не смотря на изжогу, проглотила его, лишь бы только замолчал. Так он потом ещё три дня из её живота матерные частушки пел. Совсем лису опозорил.

Так мы с Ядвигой Ивановной сидели за столом, попивая чай из самовара со сметанкой и вареньем. Варенье, надо сказать, было очень вкусное, так что сам не заметил, как приговорил целую банку. Про сметану и разговора нет. Просто чудо! Поскольку колобка есть не стал, то Ядвига Ивановна поставила на стол пироги с лесными ягодами.

– Хорошо-то как у вас! Лес, свежий воздух. И город буквально под боком,– еле вымолвил я, допивая очередную чашку чая.

Тут заскрипела входная дверь и показалась мохнатая лапа. За ней в горницу вошли ещё не совсем проснувшиеся дети. Девчонки сразу подошли и носами уткнулись мне в бок. Посадил их на коленки, и они сразу спрятали свои носики на плече.

– Ну, что? Выспались? Спасибо,– добавил я, полностью вошедшему в горницу коту.

– Обращайтесь,– промурлыкал тот и разлёгся прямо на полу.

Ядвига Ивановна принесла ему из чулана крынку сметаны, больше похожую на тазик. Баюн не стал сразу «приговаривать» еду, а только положил её около своего носа и обхватил миску огромными лапами. В его лапах миска уже не казалась тазиком.

– Будете кушать?– спросил внучек, уже оправившихся ото сна. Они, ещё немного стесняясь хозяйки, дружно закачали головами. Впрочем, я и не ждал, что они откажутся от еды. Несмотря ни на что, девчонки сразу заметили вкусняшки на столе.

Пересадив их с коленок на скамейку рядом с собой, с удивлением заметил, что внучки сидели за столом ровно, как и положено. Ни выше, ни ниже. Ядвига Ивановна перед каждой из них поставила в небольшой мисочке сметанки, дала по деревянной ложке, в кружке молока и… по колобку. Причём, колобки при этом удивлённо моргали.

Карина, увидев такого моргунчика, ткнула его пальцем, на что колобок рассмеялся:

– Щекотно!

Карина удивлённо посмотрела на меня, затем снова на колобка опять ткнула его пальцем.

– Щекотно,– завозмущалось мучное изделие,– будешь есть, так ешь, а пальцем чего тыкать.

Я запереживал за Карину, но она, вместо того чтобы испугаться, громко рассмеялась. А Диана схватила двумя руками колобка за румяный бок и запихала себе в рот, откусив при этом довольно большой кусок. С откушенным боком колобок превратился просто в булочку. Больше не моргал и не возмущался. Карина заревела, да так громко, что кот Баюн, уже начавший было засыпать, проснулся и громко мяукнул.

Карина перестала плакать, а Ядвига Ивановна ловко подложила ей другой колобок.

Пока мои внучки фокусничали, Ванюшка привычно набивал за обе щёки и сметану, и варенье, и колобки, едва успевая их пережёвывать.

После обеда я начал собираться.

– Ох, Ядвига Ивановна, у вас, как всегда, всё очень вкусно, но, как говорится, пора и честь знать. Нас, наверно, уже потеряли. Спасибо вам за всё!

– Увидимся ещё, не переживай,– смахнула невольную слезу баба Яга.

– Емеле с женой привет. Хороший пацан у них растёт. Наверно, весь в папку будет, бизнесменом. Так сказать, дело отцовское продолжать.

– Нет. Он же Иван-царевич. А то… Но до этого ещё дожить надо. Вот Емеля и старается. Это ж надо вырастить, выучить, царство купить. А то, как же.

– Ох, Ядвига Ивановна, у меня, похоже, крышу сносит.

– Так я ж говорила, попросту, баба Яга.

– Что вы тут потеряли, папаша?– было первым, что услышал, выходя из подвальной двери на улицу,– детишки могли бы пописать и под кустик.

– Мы не пописать,– бросил я докопавшейся до меня женщине, вытаскивая упирающихся внучек на белый свет.

Мы прошли на детскую площадку, и нашли свою коляску.

– Всё, погуляли. Пошли домой,– сказал я девчонкам.

– Мами,– подсказала мне Диана.

– Да, к маме,– подтвердил я.

Карина, подойдя к коляске, положила на своё сиденье… колобок. Мне даже показалось, что он открыл глаза, улыбнулся и подмигнул. Я встряхнул головой. В коляске лежало обыкновенное мучное изделие, правда, испечённое Ядвигой Ивановной.

СКАЗКА 7

Начинался очередной день сидения дома в сидячей забастовке против коронавируса. Давно уже началось лёгкое подташнивание от телевизионных программ, где ужастики в новостях про эпидемию перемежались с бездарно-развлекательными и ещё более ужасными аналитическими программами, которые приводят в бешенство. «Пятая точка» превратилась в одну большую мозоль. Интернет, хоть как-то спасавший первое время, тоже пресытил. Хотелось свободы, глотка воздуха. Редкие походы в магазины или «вынести мусор» не смогли восполнить ни физиологические, ни моральные потребности. А сегодня с самого утра день обещал быть чудесным. Солнце радовало весенним теплом. На небе ни единой тучки. В другое время на детской площадке не было бы свободного места. А сейчас развеваются красно-белые ленты ограждения.

Посмотрев печальным взглядом на всё это безобразие, я спросил жену:

– Может, прогуляемся куда-нибудь?

– Прогуляемся? Ну, давай. А куда?

– Хотя бы до «Пятёрочки»,– тоскливо предположил я, представив опостылевшую дорогу, так сказать протоптанный маршрут, «колея».

– Да ну её,– грустно вторила мне жена,– здесь и сходить-то некуда. Вот если бы к сестре съездить, но далеко. У неё хоть свой дом, погулять можно.

– Да, здесь некуда,– вздохнул я и вдруг вспомнил про старую знакомую Ядвигу Ивановну. Как-то так сложилось, что встречаться с ней получалось крайне редко. Перед глазами возник уютный дворик посреди леса. Очень захотелось навестить её. Но, как навестить, если попасть к ней можно было только в том случае, если Ядвига Ивановна или, как её по-простому называют, баба Яга, сама приглашала. А как же иначе? Кто же знает к ней дорогу?

– Что замолчал?– вопрос жены вывел меня из задумчивости.

– Так и говорю, некуда. Может, на Неву слетаем?– предложил, а жена уже начала переодеваться.– Ты куда это?

– Сказал же на Неву. Поехали,– ответила она, натягивая джемпер.

Дорога радовала. Солнышко пригревало. Настроение поднималось. Проехав новую развязку, я выехал на трассу и придавил педаль автоматической коробки. Новая машина, к которой только начал привыкать, послушно и быстро набрала скорость. Всего пятнадцать минут дороги и можно будет насладиться плесканием невской воды. Ощутить дыхание свежего речного ветра, покоя. Но даже там, в практически безлюдном месте, при встрече со случайным прохожим люди отходят на противоположную сторону дороги. Не расслабиться до конца. Не забыться.

– Может, не поедем к Неве?– вдруг проговорила жена.

– Что?– не понял я,– А куда?

– Не знаю,– тихо проговорила она.

– Ты что, шутишь? И куда теперь?– ситуация начинала бесить. «Любая импровизация должна быть хорошо подготовлена». Не я сказал, но полностью согласен. А вот так?…

– Не знаю,– повторила она.

Тяжело вздохнув, повернул в сторону Синявинских высот. Место хоть и не у реки, но мемориал в лесу. Народу нет. Максимум две-три машины. Зато воздух, покой. Правда, весна. И с первыми теплыми днями полезли наружу клещи.

– Ты куда едешь?– поинтересовалась жена.

– Как куда,– ответил я и присмотрелся к дороге.– Блин!

Автомобиль плавно катился по грунтовке, в то время, как на высоты вёл асфальт. Похоже, пока я мечтал, на «автомате» заехал куда-то не туда. Мало сказать не туда, вопрос: куда? Узкая грунтовка вела в глубину леса. Осаживать побоялся, и поэтому приходилось ехать дальше в ожидании хоть какой-либо возможности развернуться.

– Куда мы едем?– спрашивала жена, беспокойно оглядываясь.

– Куда, куда? Ехали спокойно, но нет. Приспичило,– огрызнулся, прикидывая, насколько далеко может завести эта дорога.

Впрочем, уже вскоре за деревьями, ещё не успевшими покрыться листвой, стали проступать контуры строения. Обрадованный, что лесная дорога скоро даст возможность развернуться, прибавил газу, тем более что покрытие стало значительно лучше. Ещё один поворот, и я подъехал к воротам.

– И куда дальше?– удивилась жена.– Надо было сразу повернуть.

– И как это сразу не догадался?– облегчённо выдохнул я.– Ну, Ядвига Ивановна!

– Ты о чём?– недоумевала жена.

– Ты разве не видишь? Присмотрись!

– И что тут смотреть? Упёрлись в какие-то ворота. Что же теперь делать?

– Ах, да,– вспомнил я,– ты же здесь не бывала.

– Где это «здесь»?– недоумённо оглядываясь, спросила она.

– Сейчас узнаешь,– бросил в ответ, выходя из машины,– только, прошу, ничему не удивляйся.

Ворота, при моём приближении словно ожили. Мне так показалось. Но скорей всего просто подул ветер. Ворота заскрипели, на верхушку взлетела пара журавлей.

– Привет!– сказал я, тихо поглаживая створку.

Ворота тихонечко скрипнули, словно муркнула кошка, и приоткрылись. Я заглянул во двор. Там всё было по-старому. Как по-старому. Как в моё первое посещение. Следов от бурной деятельности Емели не было. Около дома стояла старая ступа и, похоже, ей давно уж никто не пользовался. Вдруг окно распахнулось, и показалась Ядвига Ивановна.

– Что встал, как не родной,– крикнула она.– Давай, заходи.

– Так я не один, да на машине.

– А то не знаю. Давай скорей, а то уж колобки в печке подходят.

Ворота, скрипя, распахнулись. Журавли испуганно взлетели и направились в сторону леса. Заехав во двор, единственное, что успел, ещё раз предупредить жену: «ничему не удивляйся», как из дома выскочил огромный кот и, подбежав к ней, стал тереться о ноги.

– Уйди,– прикрикнул я,– брысь.

– Отстань от кисы,– неожиданно сказала жена, поглаживая мохнатое чудовище между ушей.

– Ты понял, киссса, мрррр,– заурчал котяра,– а ты –брррысь. Фу, невоспитанный.

– Ой,– испуганно вскрикнула жена, отскочив от мохнатого зверя.– Что это?

– Говорил же, не удивляйся.

– Не удивляйся, мррр,– повторил котяра.– Это ещё что, ты ещё бабу Ягу не видела.