«У вас традиция, а мне потом на такси домой и машину в городе на выходные оставлять», – посокрушался про себя Володя, но руку со стопки убрал.
За одной стопкой под классическое «между первой и второй…» ему налили следующую. Сидящая рядом то ли сестра, то ли тетка Жени услужливо положила ему в тарелку два салата и протянула блюдо с селедкой.
В целом этот праздник не отличался от любого другого – так же отмечались и Иринины, и Женины, и чьи угодно дни рождения, а еще Новый год, Пасха, майские… Бабушки, дедушки, родственники, близкие друзья, близкие коллеги и их дети – все в сборе.
Вскоре Олькины одноклассницы ушли, и именинница осталась единственной из детворы. Села в кресло в дальнем углу зала и принялась возиться с куклой.
Володя отстраненно слушал обрывки разговоров, не пытаясь вникнуть и поддержать ни один из них.
– …ну помнишь же Борю Кравченко? Задохлик был! – втирал сидящий рядом дядька Жене. Тот жевал кусок колбасы и кивал. – Так всего год у меня отзанимался, прям боец стал! Позавчера на областных третье место взял!
– …Маш, так что там с шубкой, знаешь? Ира так и не ответила мне… – обратилась к Маше незнакомая Володе женщина.
– Уже едет, в порту в Одессе сейчас, ждем. На следующей неделе будет, я у Иры спрашивала, мы тебе отложим…
За общим гомоном Володя сразу и не услышал тонкого детского голоса, пока Олька уже не дернула его за рукав рубашки.
– Ну крестный!
– Что такое? – Он повернулся на стуле вполоборота, наклонился к ней.
– Смотри, какие у нее волосы. – Она протянула ему куклу. – Дли-и-инные! И расческа в наборе есть! А еще такие звездочки классные, в волосы крепить надо! А давай на тебя надену? Красиво будет!
– Оля! – строго прикрикнула Ирина. – Ну-ка не приставай со своей игрушкой к крестному, дай ему поесть!
– Все в порядке, Ирин, у нее день рождения, ей сегодня можно.
– Правда можно?
Володя подмигнул ей и наклонился еще ниже, а Олька ловко прицепила ему на челку пару блестящих звездочек.
– Хочешь, я тебя на колени посажу, чтобы ты видела всех за столом?
Та воодушевленно закивала, но Ирина снова встряла:
– Она сегодня уже насиделась со взрослыми, хватит с нее!
Насупившись, Олька тихо – так, что услышал только Володя, – пробурчала:
– Вот так всегда: день рождения у меня, а взрослые пьют водку. Я вообще-то уже хочу торт! – и обиженно потопала в свою комнату.
Посидев еще минут десять, Володя выбрался из-за стола.
– Кстати, Вов! – окликнул его Женя. – Зайди в ванную, глянь, как твои рабочие плитку положили. Как по мне, очень недурно.
– Ладно, я гляну потом, – кивнул Володя.
– Хорошо иметь друга-строителя, – засмеялся Женя. – Как ремонт, так сразу к нему. Тебе небось уже надоело?
Тот пожал плечами:
– Да мне нетрудно пару звонков сделать.
– Кстати о ремонтах, Вова! – Раскрасневшаяся от рябиновой настойки Ирина улыбнулась. – Когда ты уже нас позовешь на новоселье?
Володя неопределенно хмыкнул:
– Да какое новоселье, Ирин? Я там уже пять лет живу.
– Вот-вот! А нас так ни разу и не пригласил.
– Да сама знаешь, что это не ближний свет… – Он попытался увильнуть, но Иру вовремя кто-то окликнул.
Володя дошел до детской, негромко постучал и, не дожидаясь ответа, заглянул внутрь.
Олька сидела на кровати и бережно расчесывала кукле волосы.
– Эй, чудо в перьях, – позвал ее Володя. Та обернулась, заулыбалась, будто и не обижалась ни на кого пятнадцать минут назад. – Можно к тебе?
Олька радостно закивала и подвинулась, приглашая Володю сесть рядом.
– Давай показывай свою куклу.
Ольке сегодня исполнилось девять, и каждый раз, когда Володя приходил в этот дом, она от него не отставала, пока не получала нагоняй от мамы или папы. Ольке не терпелось показать ему все свои игрушки – а их у нее была просто тьма. А еще – обязательно повисеть у крестного на шее, сыграть недавно выученную пьеску на пианино, похвастаться коллекцией мультфильмов… Список мог быть бесконечным, каждый раз она придумывала, чем его занять. А Володя и не был против с ней возиться. Хотя и вспоминал невольно свои вожатские годы: сказал бы ему кто тогда, что через двадцать лет он полюбит возиться с детьми.
– Вот бы ее в ванну запустить! – восторженно лепетала Олька. – У нее таки-и-ие длинные волосы, они так классно будут… плавать! Когда вырасту, такие же отращу!
– А что тебе сегодня еще подарили? Неужели ничего лучше русалки не было?
– Ну… Родители и Пашка подарили мне «Лего» – вон там, смотри. – Она ткнула пальцем на подоконник. – Замок принцессы! Дедушка Ваня и бабушка Надя – набор киндеров, но мама сказала, чтобы я все сразу не ела. – На этих слова Олька насупилась и передразнила Ирину: – Аллерги-и-ия, посы-ы-ыпет! Крестная не смогла прийти, но передала мне часики. Смотри, какие красивые, с Микки Маусом!.. А дедушка Стасик притащил мне, представь себе, тяжеленную книжку!
Володя улыбнулся. Да, отец Ирины преподавал в университете, и подарить ребенку «умный» подарок вполне в его стиле.
– А что за книжка?
– Вон валяется. – Она показала пальцем за Володю. На подушке действительно лежала книга, толстенная и явно увесистая. «Трилогия о капитане Немо и “Наутилусе” в одном томе», – прочитал тот.
– Книга, Оля, не «валяется». Она должна стоять аккуратно на полке, тем более Жюль Верн!
– Фу! Книжки – это скука!
Володя легонько ткнул ее пальцем в лоб.
– Глупая ты. Книжки – это хорошо, это знания! Ты вот думаешь, почему твой крестный такой умный? Потому что читал много книжек в детстве!
Олька уперла руки в бока и задумчиво сказала:
– А я вот вообще-то не особо уверена, что ты умный!
– Ах ты маленькая зараза! – засмеялся Володя. – Я тебя сейчас как… защекочу!
Олька, вереща и смеясь, отбежала к стене.
Володя хотел подскочить к ней и исполнить свою угрозу, но услышал стук в дверь. В комнату вошла Маша.
– Володь… Не мешаю? Надо поговорить.
Володя нахмурился: он смутно представлял, зачем вообще мог понадобиться Маше, так что просто пожал плечами. Она присела рядом.
Олька бегала по комнате и собирала в охапку игрушки, перечисляя:
– Так… ты, Тындик, и ты, Мурка, и ты, Кеш, и ты, Персик…
Игрушки не помещались в ее руках, падали на пол, но она упорно продолжала бегать и собирать их.
– Эх, – вздохнула Маша. – Повезло Ирине иметь дочку, а не сына…
Володя подозрительно посмотрел на нее.
– Ты же не забыла, что у них и сын есть?
Она как-то мрачно ухмыльнулась:
– Ну да, конечно… Но у них-то семья полная, Пашка – хороший парень…
Володя нахмурился пуще прежнего, а Маша внезапно потянулась к нему, схватила его за запястье.
– Володь, я у тебя тут спросить хотела… – И запнулась на полуслове.
– Что?
– Эм… Я… Да нет, ничего такого, просто…
Она протянула руку и сняла с его волос кукольную заколку.
В разговор вклинилась Олька, свалив Володе на колени кучу игрушек:
– Вот, знакомься, этих ты еще точно не видел! Ну Персика и Гавку точно-точно!
– Так… И кто из них Гавка? – живо поинтересовался Володя.
– Ну, конечно, это робопес! Вот!
– Ого! – Он покрутил в руках робота-трансформера, у которого уже была отломана одна нога, но так и не понял, почему он пес.
Маша продолжала мяться, стоя на пороге комнаты. Володя обернулся к ней.
– Ну так что ты хотела спросить? Говори.
Она тряхнула головой.
– Ой нет, я не могу так! – И ушла.
Володя пожал плечами и взял в руки, предположительно, Персика, хотя тот был плюшевым зайцем. А Олька уже умчалась в другой конец комнаты и подняла крышку пианино.
– Я тут новый этюд выучила, сейчас ты будешь его слушать, – ультимативным тоном заявила она, строго глядя на Володю.
– Как прикажете, капитан!
* * *
Стрелка часов приближалась к восьми вечера. Офис давно опустел, в нем остались только трое: Володя клацал клавишами ноутбука, дописывая гневное письмо подрядчику, Лера тихонько шелестела бумагами в приемной, охранник внизу смотрел телевизор. В том, что их всего трое и каждый слышит, чем занимается другой, даже было что-то уютное, доверительно-домашнее. В такой атмосфере работалось очень легко, но донимала жара. Начало сентября в Харькове не спешило радовать осенней прохладой. Пусть на город уже опускались сумерки, температура будто и вовсе не собиралась спадать, а от кондиционеров толку не было. Пришлось распахнуть все двери настежь, чтобы гулял сквозняк.
– Лера, а не пора ли вам домой? – сказал Володя в приемную.
От того, что она задерживалась на работе, было неудобно, будто он заставлял.
– Да-да, Владимир Львович, закончу план на завтра и ухожу.
Спустя пару минут на первом этаже послышался звонок входной двери и бубнеж охранника:
– Закрыто уже, все ушли.
Лера заглянула в кабинет начальника, мол, мы кого-то ждем? Володя покачал головой. Лера устремилась вниз, а Володя вновь погрузился в письмо. Вынырнуть из него заставили шаги – Лера поднималась по лестнице, и не одна. Шаги явно принадлежали женщине – цокали шпильки.
– Владимир Льв… – начала Лера и осеклась, увидев Володю в дверях кабинета. Он стоял, обескураженно глядя на посетительницу – смущенная Маша, улыбаясь, выглядывала из-за спины секретаря.
– Здравствуй? – скорее спросил, чем поприветствовал, Володя.
Маша и вовсе не поздоровалась, неловкая улыбка исчезла с ее лица.
– Мне очень надо с тобой поговорить.
– Ты могла бы позвонить… – подметил Володя, но шагнул внутрь, приглашая.
Маша неуверенно прошла через приемную и застыла на пороге кабинета.
– Это не телефонный разговор. И… мне надо срочно поговорить с тобой, – повторила она. – Можно?
За ее спиной что-то грохнуло – это Лера засуетилась, уронила дырокол. Без разбора побросала свои вещи в сумку: следом за мобильным телефоном внутрь полетел степлер. Ситуация получилась очень неоднозначной: к Володе в офис пришла женщина, а секретарь принялась спешно собираться домой, чтобы быстрее оставить их наедине. Своим поведением Лера будто показывала, что думает о роли Маши в его жизни. Личной жизни. Но в том-то и дело, что думать тут было нечего.
– Проходи, присаживайся. – Володя указал на диван. – Только предупреждаю: у меня мало времени. Сегодня еще есть дела… Нужно отвезти мать в аэропорт.
– Потому и пришла. Правильно Женя сказал, что ты вечно занят.
«Так вот кто доложил, где я работаю», – подумал Володя, но Маша прервала его мысль:
– Я собиралась поговорить там, у Ирины с Женей, но в комнате была Олечка. А то, о чем я хочу спросить… – Маша прерывисто вздохнула и поджала губы. Дверь кабинета за ее спиной закрылась, замок едва слышно щелкнул, но Маша все равно вздрогнула. И всхлипнула: – Это так трудно! У меня такое горе в семье!
